«РУССКАЯ ОПАСНОСТЬ»
#фельетонпрадеда
Украли в Амстердаме семьдесят тысяч.
- Кто мог украсть?
- «Подозревают русских».
Нашли в Лондоне бомбу.
- Кто мог ее оставить?
- «Подозревают русских».
А какой ужас произошел в Берлине!
Кто-то перерезал целую семью, не пощадил грудных младенцев…
- И не дрогнула рука?!
- Ну что за вопрос! У русских разве может когда-нибудь дрогнуть рука!
И прекрасный Шерлок Холмс из немецких буржуа готов всегда блеснуть стальной логикой:
- Что это кошмарное преступление совершено русскими, мы можем легко догадаться уже по одному тому, что в данном случае зарезана буквально вся семья, а кому же неизвестно, милостивые государи, что нет для русского человека большего удовольствия, как вырезать чью-нибудь семью!
Не верьте, словом, «географиям», где о русских сказано: светловолосы, голубоглазы, добродушны и гостеприимны.
Исследования позднейших времен говорят вполне определенно:
- Особой жестокостью в начале XX века отличался русский народ, прямой потомок нильских крокодилов.
Почтенному европейскому буржуа доподлинно известно, как именно русский человек начала XX века проводит свой день.
За утренним чаем вместо французской булки он съедает маленького собственного ребенка.
Подкрепившись, уходит на работу, обокравши предварительно всех своих домашних.
Дорогой игриво помахивает кистенем, раздробляя от нечего делать черепа прохожим.
Дымится кровь и брызжет мозг, а он себе идет и весело насвистывает какую-то статейку из уложения о наказаниях.
- Веселый нильский крокодил!
Затем целый ряд экспроприаций, полсотни бездушно обманутых прекрасных Гретхен, десяток-другой подлогов, поджогов…
Конечно, бомбы, бомбы без конца и страшные взрывы…
Утомленный, возвращается он домой.
Чашка свежей крови… Сладкий сон…
И за всю ночь этот изверг просыпается лишь раз, чтобы наскоро зарезать бритвой свою беспомощную старуху-тещу.
- Милостивые государи, вот прошла перед вами вся жизнь добродушного и гостеприимного русского человека!
Иначе говоря:
- Спасайся, кто может!
Мне кажется, что и в Амстердаме, и в Лондоне, и особенно в Берлине придется и в самом деле серьезно призадуматься над:
- Мерами против русских.
Пока русские закусывали стеариновыми свечами, их можно еще было терпеть.
Когда же они стали закусывать грудными младенцами, тут уже необходимо оградиться от них старой европейской культурой.
Вроде, например, высылок.
- Нужно же спасаться!
Заграничные отели увешаны плакатами:
- Просят приезжих русских бомб не бросать, экспроприаций не производить и не кусаться.
На зов ресторанного посетителя из русских официант не подходит к нему ближе пистолетного выстрела.
Над квартирой русского прибивается надпись:
- Просят близко не подходить, - здесь живет русский.
И, наконец, вся заграница покрывается сетью отделений филантропического общества: «Общества спасания от русских».
Заграница хитра.
Она сумеет, конечно, отстоять свои права. Быть может, и техника придет ей на помощь.
Изобретут какую-нибудь особую машинку: для выкидывания русских.
Приготовят специальный порошок: для обезвреживания русских.
Все допустимо, и мне сейчас хотелось бы узнать одно:
- Неужели так-таки ни для одного из русских и не будет сделано исключения?!
Смею уверить почтенную заграницу, что и у нас, в России, не все питаются человеческим мясом.
За себя, например, я категорически ручаюсь. В своей жизни я не съел буквально еще ни одного хотя бы самого завалящего младенца.
И даже больше того, скажу без самохвальства, не зарезал ни одной тещи.
И потому, когда я приеду в Берлин, я покорнейше прошу не «подозревать» меня в совершении всех немецких преступлений.
Хотя я и русский, - что делать?!
Петр Ашевский
«Русское слово», №26, 2 февраля 1911 года